Авторитарные лидеры не просто приходят к власти и после складывают с себя полномочия, они редко делают это тихо и без шума.
Вопрос заключается не в том, как авторитарный президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган пришёл к власти, а в том, как он относится к критикам, журналистам, меньшинствам, и выходит ли его правление за рамки конституционных ограничений.
После апрельского спорного референдума, в ходе которого узкое большинство турецких избирателей поддержало конституционные изменения, призванные совершить переход с парламентской формы правления на президентскую систему, исчезла всякая надежда на демократический уход Эрдогана с поста президента Турции.
Исход референдума развязал руки Эрдогану и позволил и дальше продолжать репрессии в отношении людей, связанных с движением Фетхуллаха Гюлена, которое, по его мнению, якобы стоит за организацией неудавшейся попытки государственного переворота, предпринятой в июле 2016 года.
В ответ Европейский союз, с которым Турция с 2005 года ведёт переговоры о том, чтобы стать полноправным членом, теперь «размышляет следует ли сократить и переориентировать» финансирование, которое получают страны для того, чтобы осуществить изменения с целью соответствовать правовым требованиям присоединения к блоку.
Это потенциально важный шаг в стратегии в отношении Турции — долгосрочного ключевого партнера ЕС.
Тем не менее осторожность, с которой они действуют, также свидетельствует о нежелании европейских лидеров нанести ущерб сотрудничеству в определённых сферах политики, начиная от вопросов безопасности до миграции, о которых Эрдоган продолжает напоминать им. Власти ЕС и Турции играют в игру, смысл которой заключается в том, кто же первым заблокирует процесс вступления Турецкой республики в Евросоюз.
В результате действий Анкары, которая игнорирует мнение различных международных организаций, попыток Эрдогана организовать референдум «Trexit» (выход Турции из ЕС) или, что ещё хуже, намерений вернуть смертную казнь, ЕС пытается уклониться от ответственности и теряет доверие к Турции.
Европейский союз уже должен был понять, что Анкара нарушает критерии членства. Также очевидно, что турецкий президент уже пересёк несколько красных линий.
Вместо попыток избежать эскалации, ЕС должен отстаивать свои основные ценности, прекратить процесс вступления Турции в Евросоюз и восстановить двусторонние отношения на более надежной и стратегической основе.
В то же время европейским лидерам необходимо надавить на Турцию в связи с нарушениями прав человека и финансировать работу с организациями в стране и за её пределами с целью сохранить демократию.
Существует ряд причин, по которым более жёсткая позиция по отношению к Турции гораздо предпочтительнее разговоров о выделении средств на присоединение.
Во-первых, ясно, что после более чем 12 лет попыток вести переговоры о вступлении привели к противоположному результату. Регресс страны относительно соответствия политическим критериям членства в ЕС тщательно задокументирован Комиссией Европейского союза.
Поддержание иллюзии продолжения процесса присоединения подрывает имидж ЕС как цитадели мягкой силы, верховенства демократии и закона. Правда, данный образ недавно утратил часть своего блеска в результате нелиберализма в таких странах-членах, как Венгрия и Польша. Работая над исправлением этой ситуации внутри блока, Евросоюз должен поддерживать те же основные ценности и принципы, которые лежат в основе и его политики, и в своём внешнеполитическом курсе. Прекратив переговоры о вступлении, он напомнит о том, что политические критерии членства не подлежат обсуждению.
Во-вторых, ЕС создаст важный прецедент, демонстрирующий, что путь, предшествующий вступлению, не гарантирует членство. Этот шаг должен иметь дисциплинирующий эффект для других стран, вступающих в Европейский союз в Юго-Восточной Европе, где власти стремятся к членству в ЕС, однако не спешат соблюдать его требования.
В-третьих, Турция в любом случае останется европейской страной, способной повторно подать заявку на членство в ЕС, если и когда она будет готова принять правила блока.
Однако верно и то, что прекращение переговоров о вступлении позволит Анкаре перестать создавать видимость демократического государства и в то же время поддержит стремление к реформам, которое всё ещё сохраняется в некоторых уголках Турции.
Если ЕС проявит жёсткость к турецким властям, но продолжит поддерживать оставшуюся политическую оппозицию, он станет более эффективным противоядием авторитарному правлению президента Эрдогана.
Наконец, Евросоюз должен освободиться от эффективного, но предосудительного миграционного соглашения с Турцией. Лидеры ключевых государств-членов и институтов ЕС раздули важность сделки, которую правозащитные организации назвали гуманитарной катастрофой.
Турецкий президент, наслаждаясь своей ролью короля, не раз прямо или косвенно угрожал приостановить действие соглашения и позволить 15 тыс. беженцам каждый месяц пробираться в Европу.
Подобно тому, как ЕС не поддался на шантаж ливийского лидера Муаммара Каддафи, он не должен позволять себе пребывать заложником господина Эрдогана.
В духе принципиального прагматизма Евросоюзу следует отстаивать свои основные ценности и воспользоваться возможностью пересмотра стратегического партнерства с Турцией по ряду вопросов, представляющих взаимный интерес.
Этими вопросами являются: миграция и свободное передвижение людей (в том числе безвизовый режим, если Турция готова соблюдать условия ЕС); борьба с терроризмом и региональная безопасность; энергоносители; модернизация таможенного союза.
Транзакционный механизм привнёс бы столь необходимую дозу реализма в разваливающиеся отношения обеих сторон.
Но Европейский союз также должен разъяснить Эрдогану, что неотъемлемой частью любого будущего двустороннего сотрудничества является активный диалог о правах человека и продолжающаяся поддержка ЕС гражданского общества.
Кроме того, также нельзя бросать на произвол судьбы и ту часть населения Турции, не поддержавшую референдум, а вместе с тем и кодификацию самодержавия.
Стивен Блокманс