Недавно в Севастополе министр культуры РФ Владимир Мединский выступил с гневной отповедью в адрес французов, которые «не следят за могилами своих предков». Это правда. Хотя сами захоронения могут рассказать многое.
Франция самоустранилась от сотрудничества в Севастополе после 2014 года. Министр культуры не упустил случая поддеть "западных партнёров" этим фактом.
Также Мединский поддержал перезахоронение останков более сотни французов, найденных при строительстве жилого дома. Обнаружили останки еще в 2013 году, но до сих пор они не преданы земле. Их хранят в строительных мешках.
История французских и английских захоронений в Севастополе вообще достаточно трагична.
В декабре 2012-го, в канун Нового года, праздничное настроение жителям улицы Правды подпортила мрачная картина. В отвалах строительного котлована виднелись человеческие останки. Экскаваторы просто ссыпали землю из котлована вместе с костями. Лишь когда неравнодушные местные подняли шум, на место прибыли поисковики и работники музея героической обороны и освобождения Севастополя.
Поначалу решили, что захоронение относится к периоду второй обороны — таких много в окрестностях Камышовой и Казачьей бухт. Позже установили время захоронений — середина XIX века.
Только извлеченных останков — более ста человек. В основном мужчины, встречаются женские и детские кости.
Городские чиновники, не особо вникая в исторические перипетии, предложили перезахоронить останки на городском кладбище на Пожарова. Но в дело вступила "тяжелая артиллерия" – посольство Франции выступило против такого решения. Французы хотят осуществить перезахоронение на французском военном кладбище. Вскоре посольство Франции получило разрешение на продолжение раскопок. Но после событий 2014 года самоустранилось.
Останки более ста человек хранятся уже четыре года.
Сомнений, что кладбище преимущественно французское, нет. Даже несмотря на то, что указывающие на Францию артефакты обнаружены только в одной могиле. Цифра 39 на пуговицах в могиле свидетельствует о том, что умерший служил в 39-м линейном пехотном полку французских войск. В остальных могилах ни формы, ни знаков отличия не найдено.
Но в Камышовой бухте в те годы находилась главная база французских войск. На берегах бухты вырос целый городок — Камьеш. Городок располагался немного северо-западней от найденных захоронений. Возможно, это было госпитальное кладбище. А учитывая, что население Камьеша достигало по оценкам современников 10 тысяч человек, неудивительно, что найдены захоронения женщин и детей.
Камьеш — пожалуй, одна из самых колоритных страниц истории Севастополя. Современники называли его маленьким Парижем.
Вот свидетельство одного из очевидцев: «Вдоль улицы тянулись ряды деревянных, довольно больших бараков и домов, построенных большей частью под лавки и торговлю. Всюду пестрели яркие надписи вывесок. Перед окнами многочисленных кафе и ресторанов сидели за маленькими столиками представители чуть ли не всех наций; слышался говор, вскрикивания, женский хохот, звон бутылок и стаканов».
Вид на Камышовую бухту. Фото подписано как "порт Балаклава", но это ошибка. На фото абсолютно точно Камышовая бухта, вид с юга. На переднем плане французский лагерь, Камьеш виден вдали
Газета La Patrie писала в 1854 году: «Наши частные корреспонденты в Крыму сообщают, что торговцы всех наций разместились в Камышовой бухте и продают союзным армиям множество товаров и предметов, привозимых из Средиземного моря».
В Камьеше имелся специально построенный театр. Часть ролей играли военнослужащие. Как пишут современники, нередко спектакль начинался с грустной новости о гибели одного из «актёров».
База французов находилась также в соседней Казачьей бухте. Англичане расположились в Балаклавской бухте.
После подписания Парижского мира Камьеш был передан России как отдельный город, но после ухода французов быстро опустел.
Французы и англичане ушли, оставив свои кладбища.
Именно английскому кладбищу посвящено знаменитое стихотворение Симонова.
«… В чужом краю его обидеть могут,
И землю распахать, и гроб сломать.
Вы слышите! Не смейте, ради бога!
Об этом просят вас жена и мать!»
Заканчивает Симонов уверенностью, что такого не произойдёт: «Мы никогда не мстили мертвецам».
Но еще при жизни поэта, в 50-х годах, английское кладбище уничтожили. Не помогло даже то, что в феврале 1945 года кладбище посетил Черчилль, прилетевший в Крым на Ялтинскую конференцию.
Уничтожение английского военного кладбища можно если не оправдать, то хотя бы понять, учитывая послевоенные годы. Ведь в земле оставались тысячи своих солдат, похороненных без всяких почестей. Тысячи людей тогда не знали, где похоронены их близкие.
Но чем оправдать уничтожение французского военного кладбища? В сытенькие годы "застоя", в начале 80-х, его тоже уничтожили по решению властей города.
Хочется верить, что был прав всё же русский поэт Симонов, а не чиновник из 80-х. Мы не мстим мертвецам.
Найденные останки рано или поздно предадут земле. Но нет сомнений, что при строительстве дома №33 на улице Правды извлекли не все останки. Там, где сейчас двор, парковка, клумба, детские площадки — остается неизвестное количество могил.