Неприметная иномарка на обочине. Рядом камера на треноге. На дорогах Севастополя они попадаются все чаще, а значит штрафы — хороший бизнес. Кто их «крышует»? Могут ли операторы влиять на процесс съемки? Почему фиксация не ведется ночью и сколько зарабатывает один мобильный рубеж? Но главное — кому в карман идут наши штрафы?
О треногах в Интернете ходит много слухов. На автофорумах пишут, что зарабатывать на штрафах в России может каждый. Достаточно купить камеру за 2 млн рублей, заключить договор с местным ГИБДД — и вперед, стричь купоны. Бизнес, говорят, сверхприбыльный: от самых распространенных штрафов за превышение скорости в 250 рублей в бюджет идет процентов 15, уверяют сетевые комментаторы. Остальное — в карман хозяина камеры.
Хочешь зарабатывать больше? Установи прибор в рыбном месте — под знаком «40» или на повороте, где легко вылететь на встречку. Или подкрути камеру так, чтобы она выписывала штрафы при малейшем превышении разрешенной скорости (по закону за превышение до 20 км/ч водителей в России не штрафуют). Грамотный водитель легко такой штраф оспорит, но в суд пойдет далеко не каждый: бодаться с системой из-за 250 рублей — себе дороже.
Звучит правдоподобно, ведь в последние годы государство устрашающими темпами передает контрольные функции частникам. В конце 2015 года в стране стартовала система «Платон», взимающая плату с грузовиков массой больше 12 т за проезд по федеральным трассам, а уже в марте 2018-го Forbes оценил состояние совладельца системы Игоря Ротенберга в $1 млрд.
Но можно ли разбогатеть на штрафах? И насколько сложно войти в этот бизнес?
Не виноватые мы
Первый же разговор с оператором камеры — и теория быстрого обогащения разбивается вдребезги. Человек, сидящий в неприметной иномарке на обочине рядом с треногой, оказался наемным сотрудником компании «Безопасные дороги Севастополя» (БДС) — той самой дочки VessoLink'а, заключившей 12-летнюю концессию с правительством Севастополя. Согласно договору, БДС оборудует в городе центр фото и видео фиксации нарушений ПДД, сеть платных парковок, весовые на трассах и т.д.
Такие камеры работают на дорогах Севастополя. Цена в свободной продаже 1 млн 960 тыс руб
За охрану камеры «2 через 2» это человек получает 30 тыс рублей в месяц. Обязанностей немного: забрать утром камеру с базы, выставить в нужных точках, вечером демонтировать и отвезти на базу. Оборудование — сам прибор, штатив и внушительных размеров аккумулятор – нужно на чем-то возить, поэтому наличие личного автомобиля — условие трудоустройства в БДС, говорит наш собеседник.
Камеры начинают работу в 7 утра, заканчивают в 20 часов вечера с одним перерывом на 2 часа. За это время нужно успеть сменить локацию: в ежедневном задании каждой камеры — две точки.
«У нас все законно, — оправдывается оператор. — Мы выставляем точку по координатам, которые нам дают в задании. Камера оборудована gps, можно с точность до 2 метров определить, где она стояла».
Несмотря на хорошую зарплату, текучка в компании есть. Многие уходят, не выдерживают нападок простых водителей, называющих операторов «предателями». Периодически им грубят, угрожают сжечь машину, обещают избить, покалечить. Недавно на ялтинском направлении одну из камер расстреляли в упор из воздушки.
С недавних пор все машины БДС помечены вот такими желтыми ромбами
«Мы стараемся договариваться с людьми, — успокаивающим тоном говорит наш собеседник. — Объясняем, что мы ни в чем не виноваты. Мы никого не ловим, никого не обманываем — просто работаем».
Оператор уверяет, что не имеет доступа к показаниям камеры — фиксация идет в автоматическом режиме. Фиксируется превышение скорости и пересечение сплошной, причем съемка ведется на встречной и попутной полосах движения, как говорят, «в спину».
Куда потом поступают данные, кто выставляет штрафы, и главное, какая часть из них поступает в бюджет, мужчина сказать не смог. «Я же просто исполнитель», — пожал он плечами.
«Два раза напали на камеру, один — на оператора»
Встреча с директором БДС Андреем Томилиным проходит в офисе компании «Безопасные дороги Севастополя» в Инкермане. Новенький фасад здания резко контрастирует с разрухой окружающей промзоны. Кроме концессионера здесь находится Центр автоматизированной фиксации административных правонарушений — ЦАФАП ГИБДД. Внутри уютные просторные кабинеты с кожаными креслами и добротными столами.
Офисы ЦАФАП и БДС в промзоне Инкермана
«Это тоже часть концессии, — поясняет Томилин. — Здание было полностью разрушено, стояло без окон, без дверей. Мы его отремонтировали, и после окончания договора передадим городу».
БДС принадлежат все 7 мобильных камер в Севастополе – других нет, говорит директор. Условия работы — такие же, как у стационарных рубежей: 75% штрафа идет в бюджет города, 25% — концессионеру.
Обслуживание камер обходится дорого, потому что к каждому прибору для охраны приставлен оператор. «К сожалению, у нас странная психология у людей, – сетует Томилин. – Скрытые камеры в магазинах, мешающие воровать, их не возмущают. А камеры, мешающие нарушать закон — возмущают. При этом большинство претензий звучит так: «Поставьте знаки, предупредите нас, что в этом месте нарушать закон нельзя».
В других регионах, уверяет директор, охрана камерам не нужна. Множество приборов автоматической фиксации в регионах стоят на обочинах, и их никто не трогает. Правда, по Сети гуляют ролики, на которых камеры воруют, сбивают цепями и битами, стреляют.
У нас в Севастополе такие случаи тоже были, говорит директор БДС. В МВД поданы заявления от трех нападениях, заведены уголовные дела.
Два раза разъяренные водители повредили сам прибор, один раз напали на оператора. «Телесных повреждений, слава богу, нет, — поясняет Томилин. — Были угрозы, попытки ударить. Закончилось тем, что у него сорвали нагрудный видеорегистратор и с ним уехали. Органами МВД дана оценка как препятствие деятельности и грабеж, заведено дело».
Ночью камеры не работают, хотя по статистике ГИБДД большинство аварий со смертельным исходом случается с 22 до 6 утра. Опять же — из соображений безопасности. «Мы не хотим подвергать людей риску, — поясняет Томилин. — Хотя и оборудование, и люди у нас застрахованы. Все машины оборудованы тревожной кнопкой и регистратором. Есть договор с группой быстрого реагирования и ГИБДД — в случае чего на место подъезжает ближайший свободный экипаж. Но все равно мы не рискуем».
Кроме того, сетуют в БДС, в Крыму, на юге, ночи темные, а освещение на дорогах оставляет желать лучшего. Камеры прекрасно фиксируют номера, но определить марку и цвет машины по ночным снимкам нереально. Поэтому ЦАФАП такую фиксацию завернет, и концессионер вообще ничего не получит.
«Утешаюсь только тем, что это для безопасности»
Здесь вообще многое завязано на ЦАФАП и на законодательство, сетует Андрей Томилин. На многих перекрестках Севастополя стоят камеры, которые могут фиксировать множество типов нарушений. Но часть из них — заезд за стоп-линию, пересечение сплошной при смене полос движения, выезд на встречную — камерами не фиксируется. Все потому, что организация движения не соответствует ГОСТу.
«На ряде рубежей мы не можем проводить фиксацию, — говорят в БДС. — Потому что-либо разметка не соответствует стандартам, либо знаки не так установлены, либо дорожное покрытие провоцирует выезд на встречку или заезд за стоп-линию».
Все снимки с камер, что могут быть трактованы в суде в пользу водителя, ЦАФАП заворачивает, сетует Томилин. Даже если на рубеже знак фото-видео фиксации поврежден, дорназор тут же выдает предписание камеру выключить.
Правда, директор тут же рассказывает эпизод, свидетельствующий об обратном. На участке шли дорожные работы, и автодор вовремя не сообщил об этом в ЦАФАП. Все водители, объезжающие технику, получили штраф за выезд на встречную.
«Большинство из них были легко оспорены в суде и отменены», — улыбается Томилин, виновато разводя руками, мол, «я не виноват». Но что чувствовали водители, которые в силу обстоятельств не могли пойти в суд и вынужденно заплатили в казну до 5 тыс рублей?
В основном же камеры снимают самые «дешевые» нарушения — превышение скорости от 20 до 40 км/ч, за которые водитель заплатит 250 или 500 рублей. И даже мобильные приборы, перед которыми не ставятся предупреждающие знаки, приносят копейки: каждая камера фиксирует всего 15-20 штрафов в день.
«Экономика этого бизнеса такова, что в первые 2-3 месяца после установки камер их доходность резко возрастает, — поясняет Томилин. — А затем резко падает вниз и уходит в ноль».
Поэтому заработать на системах фиксации можно только в мегаполисе уровня Москвы, Санкт-Петербурга и, может быть, Казани, где много транзитных потоков. В тупиковом Севастополе, где с окончанием курортного сезона трафик падает на 70%, концессия обречена на убытки.
Уже сейчас прибыли у БДС практически нет, компания работает в ноль, еле-еле покрывая свои расходы. Из 900 млн рублей концессионных средств в систему вложено больше половины — около 500 млн. И их инвесторам еще не начали возвращать.
«По концессии мы можем ставить больше камер, — поясняет Томилин. — Но мы очень хорошо умеем считать: расходы на оборудование, обслуживание, зарплату сотрудникам… Мало того, по концессии через пять лет мы должны полностью модернизировать систему. Поэтому одно дело дать нам возможность устанавливать сколько угодно камер, другое — заставить нас это сделать».
Точки, на которых работают мобильные рубежи, тоже определяют гаишники — по статистике аварий. У БДС доступа к обоснованиям установки нет. Концессионер вынужден следовать предписаниям ГИБДД и города, ставить камеры там, где они необходимы.
Скоро стационарный рубеж появится на затяжном спуске Президентской трассы, где постоянно происходят аварии со смертельным исходом.
Повлиять на количество штрафов концессионер не может. У операторов нет возможности что-то «подкрутить» в камерах. «БДС лишь создает систему фото, видео фиксации, — объясняет он. — И передает данные в ГИБДД. Это не готовые штрафы, мы предоставляем материалы о совершенных нарушениях, которые рассматриваются сотрудниками органов. Если материалы соотвествуют требованиям, формируется протокол и выставляется штраф. Мы к этому отношения не имеем».
Данные в зашифрованном виде, с электронной подписью, поступают на сервер. Также сама камера хранит их в течение 3 месяцев, затем – сливает в архив. Иногда проводятся проверки: контроль сличает количество выданных протоколов с количеством нарушений, зафиксированных камерой. «Наши машины сами попадаются и платят штрафы», — признается директор.
На прибыльность бизнеса влияет и то, что получение выплат по концессии — процесс весьма запутанный, сетует Томилин. «Есть часть постоянная, есть часть переменная, — поясняет он. — Со следующего года будет действовать приказ, по которому все собранных по штрафам средства будут поступать в дорожный фонд, а оттуда, не знаю каким образом, будут возвращаться нам в концессию за понесенные расходы. Каким путем — пока неизвестно, это правовой пробел».
Томилин признается, что работа в Севастополе концессионеров пока разочаровывает. «На сегодняшний день та финансовая модель, которая рассчитывалась при заключении концессии, не работает, — констатирует он. — Ее посчитали с большим-большим запасом.
В Севастополе нет того количества штрафов, чтобы эту финансовую модель исполнить. Водители оказались достаточно дисциплинированными».
Город такая ситуация, по-видимому, тоже не очень устраивает. В сентябре вице-губернатор Илья Пономарев докладывал, что город не выполнил план по сбору штрафов. Запланировали собрать за год 640 млн рублей (эта цифра фигурирует в расчетах по концессии), но первые 6 месяцев принесли лишь 154 млн.
«Я себя утешаю только одним, – философствует Томилин. – Это дело, которое направлено на безопасность, на сохранение жизни граждан. Наших детей, которые ходят, ездят на велосипедах по этим дорогам. Статистика смертности падает. Аварийности — нет, но это уже не те аварии, которые были».
«Парковки убыточны, весовые тоже»
Кроме камер, БДС занимается в Севастополе платными парковками. Они были оборудованы в городе больше года назад, но до сих пор так и не заработали. Паркоматы принимают платежи, но контроль не ведется и штрафы за неоплаченную парковку не выписываются, признается Томилин.
По его словам, каждый паркомат приносит не больше 2-3 тыс рублей в месяц — по-видимому, платежи вносят приезжие, привыкшие оплачивать стоянку.
«Мы никак не можем запустить систему, — жалуется он, — все упирается в законодательство. По закону город должен предоставить альтернативу — достаточное количество бесплатных паркомест. А их пока нет. Мы вынуждены обслуживать паркоматы — их иногда пачкают, ломают, обновлять краску разметки паркомест, знаки. Это тоже наши убытки».
Кроме того, компанию обвиняют в нарушении закона, что грозит БДС штрафами. Глава движения «Дорожный контроль» Максим Мишин пожаловался в надзорные органы, что паркоматы не принимают наличку — это нарушает права потребителей.
«Оплаты наличными нет нигде в стране, — оправдывается Томилин. — Кроме того, как только мы введем прием наличных, я буду вынужден организовать инкассацию. Это, в конечном итоге, скажется на стоимости часа стоянки. Мы стремимся максимально удешевить услугу, а нас заставляют сделать ее дороже».
А еще БДС построил в городе две весовые на трассах — в Верхнесадовом и на Бельбеке. Но штрафы они тоже пока не выписывают — есть какие-то расхождения в стандартах. Скоро компания запустит третью станцию, вложив в нее, в том числе, заемные средства. Но когда она принесет прибыл — неизвестно.
Андрей Томилин признается: проволочки с работой весовых к лучшему. Водители должны привыкнуть к тому, что на трассах есть контроль. Штрафы за перевес в России огромные, особенно для юрлиц – от 150 тыс рублей. Когда компании начнут их получать, случится еще всплеск агрессии, полагается на опыт концессионер, люди будут пытаться вывести из строя оборудование весовой.
Предупреждение о весовом контроле было у поворота на аэропорт Бельбек. В мае 2018 года, когда по трассе через Бельбекскую развязку пустили большегрузы, перевозящие по 40 тонн грунта для трассы «Таврида» из Немецкой балки под Качей, разъяренные водители сломали знак, чтобы избежать штрафов за перевес.
Через 12 лет компания БДС передаст все автоматические системы городу. Они будут принадлежать государству, а фирму, которая будет их обслуживать, определят по конкурсу. Будет ли в конкурсе участвовать сам концессионер и найдутся ли другие желающие, Андрей Томилин предсказывать не берется. Разве что проезд по дорогам, следуя тенденции ввода «налогов на все», вообще сделают платным.
|
Предыдущая новость: |
|
|
Без прав и перспектив: что происходит с севастопольскими общежитиями |