Владимир Путин в послании к Федеральному собранию России анонсировал политические изменения: изменить Конституцию через "всенародное голосование" и реформировать государственное устройство, внедрив "единую систему публичной власти". В эфире Настоящего Времени политолог Дмитрий Орешкин рассказал, чем новая государственная система Путина будет похожа на советскую и как предложенные реформы повлияют на жизнь россиян и внешнюю политику.
– Оставляя в стороне вполне разумные, как всегда в партийных документах, соображения о необходимости всего хорошего против всего плохого, переходим сразу к сухой фазе того, что сказано.
Перемена Конституции. Первое: два срока подряд – и хватит. Это значит, что на третий срок пойдет Путин в качестве премьер-министра. В связи с этим укрепляются позиции премьер-министра.
– Поэтому его и будет назначать лояльное ему большинство в парламенте. Видимо, по крайней мере, на этот следующий раз.
– При этом, конечно же, усиливается позиция Конституционного суда. И что очень важно: отменяется фраза в Конституции о том, что приоритетом являются международные договоренности и соглашения. Путин провозгласил в мягкой форме возврат к железному занавесу.
Россия и международные договоры
– Тут я хотел уточнить важный момент: действия иностранных законов, договоренностей, подписанные Россией, не распространяются на территории России в случае, если они противоречат российской Конституции. Это означает, что эта "антисанкционная" такая мера, вписанная в Конституцию: мы будем делать то, что хотим, работать, с кем хотим, несмотря на мнение Америки? Или это про Европейский суд по правам человека, что вы нашу судебную систему тут не будете шатать вашими решениями в Страсбурге? Это о чем?
– Это на самом деле о развязывании рук. Если мы сочтем, что в данном случае решение Европейского суда не наносит серьезный ущерб вертикали власти, то мы его, так и быть, выполним. А если сочтем, что противоречит интересам вертикали власти, – то выполнять не будем. Об этом речь. Тут никаких обязательств нет, факт заключается в том, что в Конституции была фраза о приоритете международных договоренностей и законов, а теперь ее не будет.
– Это значит, что законы о ядерном сдерживании, которые, может быть, будут подписаны, СВР-3 и прочее, – они тоже подпадают под эту формулировку "захотим – перестанем выполнять, ракеты будем строить"?
– Если в какой-то момент будет принято решение, что этот закон противоречит нашим интересам, мы его отменим.
– А как же договариваться со страной, которая не выполняет международные договоренности?
– А вот это пусть будет головная боль для российских партнеров. Поскольку Владимир Владимирович объяснил, что его оборонная мощь выросла, то, соответственно, суверенитет обеспечен, и пусть берут нас такими, какие мы есть. В принципе я бы не сказал, что это уж такая уникальная ситуация. Что-то похожее и в Соединенных Штатах имеется.
На мой взгляд, более разрушительной кажется идея о внедрении, как выразился Путин, единой системы публичной власти.
Муниципальная власть и вертикаль
– Объясните. Мне показалось, что это так здорово теперь – муниципальная власть получает такие полномочия, депутатов изберут, "Яблоко" туда придет, исключительно сторонники Навального, и жизнь на местах изменится.
– Как раз наоборот. В Конституции России ясным текстом написано, что муниципальная власть, или местное самоуправление, не является частью государственной власти. Это вообще отдельная система. И соответственно, городские власти избираются гражданами вне зависимости от системы государственной власти, куда входит федеральное и региональное управление.
И в этом смысле была постоянная головная боль у регионов, потому что валовый региональный продукт производится в городах, там основная промышленность, там квалифицированные кадры и так далее. А формально города губернатору не подчиняются. Поэтому, если вы помните, 20 лет у нас все время постоянно шла война между мэром и губернатором. Как правило, мэром главного города и губернатором. Потому что и деньги формально, по Конституции, и активные люди, и все остальное – в руках мэра. А губернатор проводит вертикальную политику.
– А теперь не будет этой свободы.
– Теперь этого не будет. Теперь мэр будет подчиняться губернатору. Это чистая копия советской системы управления, когда есть ЦК КПСС, под ним есть обкомы партии, под обкомами – горкомы партии, и горкомы, естественно, подчиняются обкомам.
– Это не возвращение денег, если совсем банально говорить, в регионы?
– Деньги теперь будут изыматься из городов по руководящему указанию регионов. То есть ключевые позиции, опять же, у системы вертикальной власти. А вот эта самая конституционная строчка, за которую мэр мог спрятаться, его и так, в общем-то, выдавили, заменили менеджером наемным, так теперь этого даже в Конституции не осталось.
– Последняя фаланга присоединилась к нервной системе всего организма, и теперь будет управляться вот так. Выдержит эта система, которая сейчас построена, такое изменение, которое предлагает Владимир Путин? Или во время этого транзита могут произойти какие-то непредвиденные вещи? Ведь сейчас у регионов появляется возможность реально поговорить с Кремлем на уровне Совета Федерации, на уровне людей, которые туда будут отправлены.
– Я это не очень понимаю. Раньше этой возможности как бы не было?
– Как бы нет, потому что эта палата превратилась в декоративный орган, который визирует госдумовские законы, которые отправляются туда тоже администрацией президента.
– И что изменилось? Теперь, наоборот, появился Госсовет, его будет Путин вводить в Конституцию как некий альтернативный орган, который в гораздо большей степени зависит от вертикали власти. А Совет Федерации, как и прежде, остается декоративным органом.
Поговорить – да, пожалуйста, кто ж против-то? Но я напомню, что Путин первое, что начал делать, когда пришел к власти в 2000 году, – это устанавливать вертикаль и, соответственно, изо всех сил обжимать позиции губернаторских начальников, которые очень мешали, например, жить Ельцину. И он в этом деле преуспел.
– Кстати, вы заметили, что про выборы губернаторов ни слова. Этого точно ничего не будет.
– Они будут по-прежнему избираться, но поскольку теперь уж и городская жизнь под контролем губернаторов будет, а избиратели в основном водятся в городах у нас – 75%, то, соответственно, надо быть совсем неудачником и глупым губернатором, чтобы в этих условиях себя не переизбрать. При том, что, конечно, на самом деле губернатор назначается из Москвы.
Если убрать, мне кажется, такие формальные украшения с этой елки, то мы видим очень простую логику: вертикаль укрепляется, становится толще, ветки у этой самой елки обрубаются, на нее взобраться можно только с помощью руководства, ныне действующей власти. Иностранцам забираться на эту елку запрещено. Если какой-либо Навальный будет выдавлен на год за границу и там получит вид на жительство, то теперь уж точно никогда не может претендовать на пост президента.
– Но может министром стать. Просто знай свое место, Навальный. Ты технократ, ты поучился в Йелле, ну и работай себе Орешкиным.
– Вот министром он и станет. Это правильно, отличная идея, спасибо за подсказку.
"Транзит" власти и как он будет происходить
– Этот транзит, что мы о нем узнали, как он будет происходить? Путин в результате, вы говорите, премьером может стать? Я-то думал, главой Совета Федерации. Он уходит, он перемещается – кто занимает его место, как это будет все устроено? И главное – когда? Почему он говорит: 2020 год? Что вот, сейчас уже?
– Я так понимаю, что это довольно очевидный пас в сторону того, что Путин президентом оставаться не будет. То есть нарушать Конституцию он не собирается. И довольно очевидный пас того, что давить на Беларусь с целью создания нового государства, соответственно, нового президента, новой Конституции и так далее вроде как не очень получается.
– То есть сейчас где-то вздохнул облегченно президент одной страны?
– Я так думаю, да. Но на самом деле это ведь калитка, которая не закрыта. Всегда можно в нее [войти]. Он же не сказал в ясной форме, что вот, мол, так больше делать не будем. Он дал понять, намекнул, что, пожалуй, неплохо было бы сделать Владимира Владимировича Путина полномочным президентом с гораздо большим набором [функций].
– А что мы узнали нового о транзите? Потому что люди, которые ожидали и думали о транзите власти, как он будет устроен, они этого ждали или чего-то другого?
– Каждый ждал своего, но выбор-то делает Владимир Владимирович, и, в общем-то, этот выбор еще не окончательный. Он в принципе заранее подготовил довольно удобную позицию, когда такой полномочный премьер может назначать министров, может проводить свою собственную политику, не очень-то оглядываясь на президента, хотя у президента есть возможность отправить министров в отставку за утрату доверия.
– А премьера – нет?
– А премьера – нет уже. И в этом смысле, конечно, премьер гораздо более влиятельным делается. И можно из этого делать вывод, что Путин собирается стать премьером. А можно и нет. Потому что остаются другие варианты. И с Лукашенко тоже можно еще работать, давить, делать новое государство, и это одно другого не исключает. Так просто сделан легкий намек, что мы движемся, в общем-то, в ту сторону и ради этого в большей степени меняем Конституцию.
– Условный Медведев может стать президентом в этой системе, который будет с Путиным работать? Или условный Дюмин, его охранник, силовик? Как вы думаете?
– Нет, я думаю, условный Медведев. Потому что нужен человек смиренный, плюшевый, управляемый, плотно спеленатый.
– Это мы уже видели. А референдум сможет состояться?
– Референдум – это безошибочная задача, потому что все под контролем, избирательная система под контролем, региональная элита под контролем. Будет задан правильный вопрос, на который будет невозможно дать неправильный ответ.
Тимур Олевский
Настоящее Время
Предыдущая новость: