Ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Александр Скаков отвечает на вопросы корр. «ГА», касающиеся политики России на Кавказе и места Армении в новой геополитической конструкции евразийского пространства.
В Ереване 9 июня состоялась ежегодная международная конференция «Кавказ 2016», проводимая Институтом Кавказа. Одним из ее докладчиков был ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Александр Скаков, любезно согласившийся ответить на вопросы корр. «ГА», касающиеся политики России на Кавказе и места Армении в новой геополитической конструкции евразийского пространства.
— Говорить о том, что российская политика на Кавказе однозначно ясная и четкая, не стоит, но ее, конечно, не сравнить с тем, что было в 90-е годы. И она стала более дифференцированной: Москва не воспринимает Южный Кавказ как единое целое и относится к разным странам региона по-разному. Уточню — ко всем шести субъектам Южного Кавказа. Однако нужно продолжать работать над этим направлением политики и развивать ее, тут у Москвы есть поле для совершенствования.
— Думаю, что главный приоритет Москвы в регионе — это стабильность. Но надо учитывать, что Южный Кавказ не входит в число самых главных приоритетов России. Понятно, что для Москвы сейчас гораздо важнее ситуация на востоке Украины, в Сирии… Южный Кавказ занимает по важности примерно 5-6-е место в данном списке. Тем не менее это важный для Москвы регион, и ей важно, чтобы здесь не было войны. Причем важно как наличие стабильной обстановки на линиях противостояния между Арменией и Азербайджаном, так и отсутствие роста противостояния в Армении, Грузии и Азербайджане.
— Пока есть. Хотя, конечно, имеются и проблемы. Понятно, что экономический кризис и падение цен на энергоресурсы сказываются и на этом аспекте. Но повторюсь: ресурсов пока достаточно, и, например, что касается Армении, их наличие отражается и в вопросе поставок оружия сюда по очень льготным ценам. Причем речь идет о новейших системах вооружений.
— На самом деле, Россия гораздо больше ждала такого обострения — такой маленькой войны, чем сама Армения. Очень многие армянские эксперты и, возможно, общество считали, что армянская армия такая сильная, что войны быть не может… И вообще часто можно услышать, что апрельские бои — это не война, а эскалация и т.д. Но эскалация с таким количеством жертв и с такой интенсивностью — это все-таки война. Итак, Москва гораздо больше, чем Ереван, ждала, что подобное рано или поздно случится, но степень влияния России на ситуацию не безгранична. Здесь следует вспомнить и то, что важным фактором, повлиявшим на начало эскалации Азербайджаном, было ухудшение отношений между Россией и Турцией. Думаю, что весьма вероятна роль Турции как детонатора для Азербайджана. Если бы тогда отношения между Москвой и Анкарой были хорошими, то у Баку было бы меньше желания идти на подобный риск.
— У нас есть уже умершее СНГ и есть ЕАЭС — Евразийский экономический союз, у которого, по-видимому, есть будущее.
— Потому что этот проект с хорошей идеей был создан в не очень хорошее время. Если бы его развитие пришлось не на время кризиса, то у него было бы намного больше шансов стать историей успеха, чем историей неуспеха. Тем не менее у проекта и сейчас есть шанс стать успешным, но для этого нужны терпение и усилия всех сторон. Москва очень бережно относится к ЕАЭС и понимает наличие многих проблем. Понимает она и нецелесообразность на нынешнем этапе дальнейшего расширение союза: сначала нужно достигнуть некоторых целей в настоящем формате. Вместе с этим возможно создание зон свободной торговли ЕАЭС с другими странами. Здесь есть перспективы, и многое делается в этом направлении.
— Как более или менее стабильную. Главной проблемой для Северного Кавказа является не сепаратизм и даже не ваххабизм и тем более не национализм, а коррупция. Конечно, эта проблема актуальна для всей России, но на Северном Кавказе она гораздо серьезнее. Дело в том, что коррупция, отсутствие социальных лифтов приводят к ситуации, когда у людей исчезает желание жить на этом пространстве. Но в принципе ситуация выправляемая, и каких-то серьезных ухудшений здесь я не ожидаю.
— В нем я обозначил, что самое важное для России в регионе — это уже упомянутая мной стабильность на Южном Кавказе. Второй приоритет — это укрепление экономических отношений с Арменией в рамках ЕАЭС таким образом, чтобы не было никаких сомнений в целесообразности членства в этом союзе. И третье — это налаживание нормальных отношений России с Грузией.
— У России есть поле для компромиссов, в том числе использование такого козыря, как возможность отмены визового режима с Грузией. Это серьезный экономический фактор, так как дает возможность населению заработать. Есть и другие возможности. Например, Россия может повлиять на Сухум и Цхинвал для улучшения ситуации со свободой перемещения людей в зоне конфликта. Имеется в виду Гальский и Ленингорский районы Абхазии и Южной Осетии. Здесь есть поле для возможных решений, и они будут оправданны с точки зрения мировых стандартов
— Пока нет, поскольку в Москве понимают, что сейчас для властей Грузии главное — это изменение Конституции. Пусть этот процесс завершится, а потом можно будет начать диалог.
— Я думаю, что она его ищет и находит. Есть некоторые позитивные сдвиги, касающиеся, например, понижения цен на товары, объемы торговли в рамках ЕАЭС. Они, конечно, малозаметны для населения, и к тому же не акцентируется внимание на этих позитивных изменениях. Можно упомянуть и большую свободу перемещения… Главное, что есть положительные тенденции в жизни людей.